Кисель и пламень

Смешная. Уверенная в себе, обученная, даже с опытом — и все равно немного ограниченная. Или это мой юношеский максимализм? Все же ей удалось наскрести достаточно, чтобы зацепить меня. Я начала копать историю своей семьи, которой никогда не интересовалась. Начала понимать, за что можно уважать отца. Захотела научиться его уважать — разве этого мало? Смешно, я шла по его пути — пыталась.

У отца центр "тяжести" был в себе. Он никуда не спешил. Много и с наслаждением спал. Так и не научился интересоваться карьерой и желать хоть чего-то, что выходит за рамки комфорта. Он прожил счастливую жизнь, обтекая возникающие препятствия с грацией медленно стекающего киселя — незаметно для самого себя. В этом тоже есть своя особенная сила. Мама словно всегда бежала за собственной тенью. Преграды она не замечала по другой причине — она бросалась на них, как бык на красную тряпку, и они неизменно уступали, оставляя ей лишь чувство неудовлетворенности. Кажется, она жалеет, что за всю жизнь так и не встретила достойного соперника. Как им удалось прожить жизнь вместе, при настолько различных ценностях? Но ведь у них было то, что их объединяло — любовь к жизни. Ни один из них никогда не делал того, что ему не хотелось — каждый на свой лад, но и папа, и мама всегда, всю жизнь следовали только своим желаниям. За это я уважаю их обоих. Но это не приближает меня к разгадке — как? Как жить с не себе подобным? Как быть настолько снисходительным к чуждому образу жизни, к чуждому способу решения всех задач?

Когда я ехала в Индию, я собиралась научиться мыслить, как папа. Мне казалось, я просижу пару недель в позе лотоса и сразу пойму, как можно черпать из реки его силы. У меня никогда не было проблем с тем, чтобы получать энергию от мамы — я горю тем же огнем, я однозначно ее породы. От папы у меня только способность спать любое количество часов в сутках, много дней подряд. Прошло меньше трех месяцев пути, и я снова загорелась, снова пошла по маминому способу решения вопросов. "Я добьюсь, я пробьюсь..." — и с таким настроем я вернулась домой. И добилась. И ощутила всю горечь поражения при полной формальной победе... Индия не изменила меня. Она дала мне новые ориентиры, да — но стала ли я им следовать? Едва ли.

Получится ли теперь, когда я не ограничена во времени и не связана никем, довести начатое до конца? Я живу размеренной жизнью. Размеренной мной самой, расчерченной рваным ритмом — иногда двое суток работы, а порой два дня в одном с перерывом на сладкий сон... Я живу ту жизнь, которую хочу. В этом я хотя бы похожа на своих родителей. Смогу ли я когда-нибудь воспользоваться той, второй частью себя? Стать гармоничным целым, включающим в себя и материнскую, и отцовскую стороны? Ох, сомневаюсь... мамино шило в заднице, знаете ли, не оставляет шанса, что папина философия студня там задержится.