Включаю воду, даю струям бить по плечам и ключицам. Словно Хаул, вернувшийся в свой замок под утро. Я построила его -- сотни побрякушек, любимые звуки и запахи, все, чтобы отдых был глубоким и комфортным. Он, увы, не умеет ходить сам, но я перенесу его туда, где мне захочется оказаться.

Забавно -- я, также как и Хаул, перестала вовлекаться в близких, а они все равно меня ценят. Потому что не понимают? Или наоборот, потому что считают, что поняли меня очень хорошо? Да неважно в целом. Мне хорошо в моем замке.

Привод в себя

Никому нельзя верить на 100% не потому что все предатели, а потому что никто -- не ты. Водитель при столкновении всегда отворачивает в сторону, подставляя пассажира; он не жаждет ничьей смерти, просто действует изнутри своих приоритетов. Есть несколько профессий, которые обучены делать не так и жертвовать собой, но мы редко вступаем с ними в отношения. Я не то чтобы расстраиваюсь, просто напоминаю себе, чтобы не делать каждый раз такие большие глаза: никто не живет чужими приоритетами, и слава богу. И то, что ты живешь своими -- тоже правильно; это все никак не про степень близости. Нет такой "близости", чтобы заставить нормального человека изменить своим подсознательным интересам; корректируй уже шаблон, кмон.

Спустя несколько месяцев осознала, насколько же я разозлилась отъездом Тайлера -- до вышибленных от перегрузки предохранителей. Это оказалось удобно и кстати, чтобы снизить себе восприимчивость на период вынужденной взаимной изоляции; но факт остается фактом. Я почему-то снова оказалась в иллюзии, что логичные, самодостаточные и умные люди, которых я за эти качества выбираю, могут сделать дурацкий и нелогичный выбор. А главное -- зачем мне это? Загадка.

Мое тело — храм. Хрен продашь

Мне чертовски нравится мое тело и образ жизни сейчас, но иногда я испытываю фрустрацию, как владелец очень дорогого экзотичного дома. При попытке воспользоваться -- например, сдать его -- очень сложно отказаться от снобизма. Ну ведь он такой крутой, такой вылизанный и классный! И вот эти плебеи, они должны ходить в благоговейной тишине и тапочки снимать перед входом. Но никому не нужен музей в аренду. Они тащат туда свою убогую мебель, гомонят, ржут при виде фресок. Найти ценителя очень сложно.

Поэтому случайного секса у меня не бывает. Сначала надо обучить человека воспринимать прекрасное, а это долго.