Сновидения

Чудовищный отель на промышленно-деревенской улице Иркутска. Неопрятная женщина за стойкой, китайцы в коридоре, душ и туалет один на несколько крошечных советских номеров; нет ни мыла, ни полотенца, ни WiFi. Нас не интересовало ничего, кроме горячей воды и горизонтальной поверхности, хоть и жаль за это отдавать почти тысячу рублей — плевать, да, в этом городе все дорого, потому что как и в Москве много готовых на все приезжих. Мы уснули еще до полуночи и проспали до самого чекаута, прервавшись лишь на бесплатный завтрак (давали яичницу с заплесневелым серым хлебом).

Снилось, что я живу в кампусе какого-то университета и помогаю любимому профессору с его научной деятельностью. Что я влюблена в свою работу и в учителя, и не представляю себе другую жизнь. Помню раскаленные камни, на которых мы собирали колючие растения и складывали их в маленькие нумерованные пакетики, и как ручка выскальзывала из исколотых пальцев, когда я подписывала крошечные бирочки.

Снилось, что я дочь богатой дамы; мать сквозь пальцы смотрит на мою любовь к бедному юноше, но совсем скоро отдаст меня замуж за подходящего партнера, а о нем велит забыть. Я помню тонкие длинные пальцы, которые держали меня за руку в ночном саду, и какими они были холодными, и его неподвижный профиль на фоне окна.

Когда мне начинают сниться сны, это означает, что организм наконец-то начал высыпаться. Когда он умирает от бессонницы, он проваливается в сон, как в глухой темный колодец, в котором нет ни света, ни картинок. Только покой.

Очень странно просыпаться в таком месте от этих сновидений. Я далеко. От всех и от всего. Почему-то от этой мысли спокойно. Как же я полюбила убегать...

Начало. Это так просто.

И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движенье сияющий прах.
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах.
Но сами давно звонят лишь друг другу,
Обсуждая, насколько прекрасен наш круг.
А этот пес вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.

Предпоследний этап; Сережка говорит, что дальше — только выздоровление. Полное. Сколько до него — он не знает. Мы лежали в комнате, освещенной громадным экраном на стене, Розенкранц и Гильденштерн кидали монетку, Ирка стискивала в темноте мою руку, Нойз щурился от падающего сбоку луча, Тиль обнимал Соловушку и, судя по шороху, гладил ее. Я склонялась над Сережкиным лицом, щекотала ему прядями лоб, и слушала горячий неспешный шепот: "Рыжик, все будет очень просто. Не спеши, не подгоняй себя. Все будет просто. Все просто будет". Я слушала, гладила сильное плечо и думала, что соскучилась, что всегда понимаю это только когда вижу кого-то — но уже понимаю, и это тоже симптом выздоровления, как последний выворачивающий бронхи кашель.

Мне понадобился год. Конец того августа, Валька, Лешка, Аша — мне понадобился действительно год, чтобы простить их. Простить себя.

Название блога снова имеет смысл. Блог снова имеет смысл. Завтра за пару часов до рассвета мой самолет приземлится в Иркутске. В лайтруме открыта последняя свадьба; я доделаю ее через час и отделаюсь от работы еще на несколько месяцев.

***

За моей спиной ворочается Сашка Дилер, наматывая на обнаженные плечи красно-рыжий плед. Вчера мы занимались сексом, одновременно танцуя под тилевский плей-лист, так здорово подходящий для бурной любви. Дилер смеялся, подбрасывал меня бедрами, словно ретивый конь, и изображал при этом боевой клич команчей; я хватала его за руки, хохотала и сулила страшную гибель, если он немедленно не прекратит издеваться. А после душа мы сидели, соприкасаясь мокрыми волосами, и взахлеб ставили любимые стихи — Бродский, Калугин, Егоров, Щербина. И я в очередной раз думала, что глупые пубертатные девы, продающие душу этому мелкому самовлюбленному наглецу, не так уж и глупы и в общем-то правы. И что мне повезло встретить его именно сейчас, а не через пару лет, когда он уже станет пресыщенным холодным Греем, а его самовлюбленность потеряет оттенок сарказма. Пока он ласковый и внимательный котенок. И это то, что мне нужно.

Мне снова так чертовски много нужно, столько запахов, цветов и оттенков звука; как я жила без этого столько месяцев?