Чужая эмиграция

Расстраивает оттягивание осознания происходящего как метод реакции. Хам, который год не мог признать, что я больше не его праймори (и именно этим, а не самим фактом ухода поел мне столько нервов); Тайлер, который «всего на месяц» уехал в эмиграцию, удивляется, что меня это несоразмерно расстраивает (но просит пригнать ему машину на всякий случай, чтобы комфортно зимовать и работать); Костик, у которого сование головы под крыло вообще способ жизни.

Каждый раз, когда от меня отсоединяется очень близкий человек, это сладко-болезненный процесс. Я очень сильно прогибаюсь под того, с кем живу; и когда происходит разрыв, «выпрямляюсь» в себя назад резким рывком. Становится понятно, куда и насколько я гнулась, и от этого иногда обидно; в процессе все очень естественно, и я не замечаю этого. Пожалуй, я не считаю, что изменяться под партнера — плохо. Мне это не мешает, нет никакого моего неприкосновенного «я», которое можно поломать или выгнуть «не туда», я всегда я. Но печалит, что моя осознанность недостаточна, чтобы фиксировать изменения в процессе.

Было бы интересным опытом пожить одной в текущем состоянии души; вполне вероятно, мне все это еще предстоит.

Очень страшит возможность «выбора без выбора»: если Тайлер эмигрирует всерьез и насовсем, у меня будет возможность приехать к нему (и бросить все то, что я строила тут, а также наплевать на собственные идеалы и концепции) или же жить без него (и порушить самые выстроенные и логичные отношения в моей жизни). В любом случае это будет променять важный кусок жизни на другой кусок жизни, а я ненавижу такие «альтернативы». Что ж, пока, кажется, я буду втыкать голову в песок и пытаться делать вид, что ничего не происходит. У меня сейчас нет ответа на этот вопрос. Вообще совсем никакого.

В последний год почти каждую ночь есть сон, в эпизоде которого мелькает мама. В основном живая и обычная. Скорее всего, это сны не о реальной женщине (хотя иногда черты вполне конкретные). Кажется, моему подсознательному импонирует архетип более опытного человека, которому можно полностью доверять. Начинаю понимать, откуда у сильных мира сего просыпается вера в Бога — ну хочется же хоть с кем-то равным себе расслабиться.

Может, завести одного пожилого любовника? Ослепительного в прошлом, погасшего и оттого мудрого сейчас. Кажется, подсознание недвусмысленно намекает, что нам не хватает этого ощущения.

Усталость

На меня все-таки давит.

Поймала себя на легком приступе паники от слов Сони: «Сколько ты прогнозируешь...?» — хотя речь шла всего лишь о времени готовки супа. Я устала прогнозировать и выдавать какие-то результаты, основываясь на постоянно меняющихся данных. Зная, что от моих прогнозов зависят жизни, что эти решения важны и являются ключевыми для многих людей.

Через сколько дней мне уехать?

Сколько времени осталось до продажи квартиры?

Какие действия надо сделать прямо сейчас?

Да откуда я знаю? Я не делаю ничего, потому что мне проще разбираться с последствиями бездействия, чем с последствиями судорожного мельтешения по странам, где ты оставляешь последние деньги. Я сама все еще не вижу ничего, из-за чего стоит уехать — но солидарных со мной все меньше, а фраза про миллионы безошибочных леммингов все ближе. Меня бы все это беспокоило гораздо меньше, так как лемминги заменимы, если бы я не ощущала, что тяну Тайлера, которой иначе бы сбежал. И вот тут классическая ловушка с близкими, моя ненавистная уязвимость. Я избегала ее, но все равно оказалась лицом к лицу: мне действительно будет не все равно, если придется расстаться или даже разъехаться. Неудобно, что именно сейчас, но тут уж нет возможности выбирать.

2022

У меня есть ощущение, что вся эта история с войной лично в моей судьбе была нужна вместо анонсированных сломанных ног: чтобы я наконец-то пожила немного НОРМАЛЬНО, не пытаясь впихнуть в день сто миллионов дел. Обрезаешь лишние возможности — и вуаля. Я перестала гнаться за всеми зайцами сразу, сфокусировалась на важном и вкусном. Чаще бываю дома, успеваю делать то, что нужно и даже читаю (!) книги. До того, чтобы писать свою, правда, опять не дохожу, но то ли еще будет, сейчас перекроют город совсем и все получится.

Доминирующее желание многих сегодня — «Кто бы пришел и объяснил, как поступить правильно?». Бежать — это трусость спасение своей шкуры или доблесть ненасилия? Сопротивляться государству не только наказуемо и опасно, но еще и абсолютно незаконно (по законам самого государства), но стрелять в набранных от отчания молодых людей, почти детей? Кажется, что ничего «правильного» не осталось, что бы ты ни делал, это выглядит плохо со стороны. В этом и есть сила моей эгоистической позиции: я на нее вообще никогда не смотрю с другой стороны, кроме своей. Я достаточно себе доверяю. Поэтому мне сегодня удивительно комфортно принимать мои собственные шкурные решения, и мне в целом аболютно наплевать, выглядят ли они как-то.

Минутка цинизма

Чем старше я становлюсь, тем циничнее и практичнее я смотрю на полиаморию. Сегодня для меня это не концепция про счастье и любовь всех — люди неспособны сохранить даже свое жалкое настроение, куда им до всеобщей благости. Сегодня для меня это всего лишь концепция ядерного сдерживания, которое наглядно показывает, что как только ты расслабишься и перестанешь доставлять мне удовольствие — тебя есть кому заменить по щелчку пальцев, просто забери свои шмотки или получишь их почтой. Точно также и я вижу, что ты востребован, что если я буду недостаточно хорошо компенсировать, допустим, сексом свой дурной характер — ты будешь больше времени проводить у тех, которые делают это без усилий.

Мы все стареем и становимся из симпатичных малолеток старыми занудными упырями. Но пока подобные механизмы работают, пока вызов свеж и гордыня подгоняет, есть шансы хотя бы немного задержаться в злой и внимательной к миру юности. В альтернативе — уход в свой внутренний мир. И если мне там в целом будет даже окей, то большинству моих знакомых и любовников — ой нет.

Так что давайте уж друг друга любить, пока это работает.

Про управляемость счастья

У меня всегда был очень мощный Наблюдатель. Это он ехидно комментировал, когда я размазывала слезы; он не давал мне от усталости натворить дичи; он следил за тем, чтобы я ела даже посреди депрессии. А в тот момент, когда у меня от перегруза выключились все эмоции — именно он научился решать, что я сейчас испытываю. Он суммировал события и логически выводил: мы только что провели хорошую лекцию, радуйся. Или: сейчас вокруг темно и одиноко, мы грустим. С тех пор много что поменялось, но, кажется, основное я уловила. Я уже стала сильнее Наблюдателя (кажется) и с тех пор научилась им манипулировать. Я прихожу одна в пустую, темную квартиру, с оставленным на столе вчерашним ужином; я включаю Алису, зажигаю свет, грею руки в мыльной воде, делаю уборку, танцуя; наливаю себе вино и кладу ужин в красивую тарелку — и Наблюдатель вынужденно констатирует, что мы счастливы. Настоящее ли оно? Да. Нет никакого другого моего «настоящего». Счастье — это то, во что мы можем себя заставить поверить.

Может, я поэтому не могу быть религиозной? Я кажется все внутренние силы потратила на то, чтобы неистово верить в себя и свои состояния, ни на каких богов просто не остается ресурсов.

Про секс и власть

Добиться моей физической благосклонности вообще очень просто: достаточно быть красивым, умным и правильно обожать меня. Через непрерывное умное восхищение создается правильная связь, уважаю такие штуки. Никогда не умела строить власть на «не давании» чего-либо, моя власть всегда начинается с принесения к ногам объекта интереса всех мамонтов, которых я могу для него раздобыть. И потом жертве, заваленной и подавленной, ничего не остается, кроме как сдаться на мои условия. У меня фетиш на сексуально не заинтересованных (реально, мужик, всерьез пускающий слюни на сиськи/жопы и зависимый от своей сексуальной жизни, кажется мне слабоумным; к счастью, таких сегодня крайне мало, будь благословенно общество потребления, объективизации и сексуализированности всего), поэтому моя власть к сексу это приводит редко. Ему это не нужно, я в принципе (теперь понимаю) тоже могу обойтись. В моих кругах все еще 99,9% интересных мужчин — мои бывшие любовники, потому что раньше я не понимала, как это: получить власть над человеком и не попробовать слияния с его телом. Но в последнее время я слишком экономлю силы и чужие драгоценные минуты, поэтому ограничиваюсь главным: властью. Все остальное, включая секс, всего лишь проявления этого базового и самого нужного мне ресурса.

Да, я кажется никогда еще не ощущала секс как власть надо мной. Возможно, потому что я никогда не выбираю тех, кто стремится к сексу, и поэтому любой половой акт со мной — всегда небольшое насилие над партнером. Обожаю.

Срез 2022

Мне 37.

Я выросла в настолько стереотипичную успешную женщину, что смеяться хочется — я могу вести тренинги и писать книги. Книг я написала уже пять, про шестую думаю, но ничего не делаю. Очень не хватает путешествий — пандемия 2020, потом кризис 2021, сейчас ситуация с Украиной и попытка блокады России со всех сторон; ужасно устала быть котом в коробке, я отвыкла от того, что я не могу взять билеты и сорваться. Билеты я брала трижды. Индия, Марокко и Куба обошлись без меня. Я до физической боли скучаю по чужим мелким улочкам, по непонятной тарабарщине вокруг, по жарящему беспощадному солнцу, по новой еде и новым лицам... Этнические едальни в ТЦ вызывают приступы ностальгии, сравнимые с припадком эпилепсии. Я отключаюсь от реальности, погружаясь в старые запахи и звуки. Но пока я никуда не еду.

Я живу со своими друзьями в Москве, на Сходненской. Компания, больше похожая на семью, чем многие встреченные мне реальные пары и семьи. Зуки, Эста, Ярик, Хам, Соня и ее любовники, теперь Тайлер, даже Костик и Нойз, хоть они и не живут тут — мне нравится, как они заботятся друг о друге; мне нравится покупать домой клубнику и видеть, как домашний чат взрывается радостью. В нем есть еще Локи и Ася, и правда чувство, что они тоже рядом. «Я построила это» — этот тезис и есть корень моего спокойствия, и я буду проверять его на прочность. Я ли главное действующее лицо, или же это случайность? Я собираюсь уехать в марте будущего года в Питер и попытаться повторить там. Заменяемы ли люди? Достаточно ли я коммуникабельна ДО СИХ ПОР?

Я ношу короткие волосы и длинные, в пол, облегающие платья. Моя ванная утыкана косметикой Natura Siberica. Я забочусь о своем теле: мажу его вкусным, вожу на скалодром, учу падать, таскаю к массажистам. Оно отвечает мне благодарностью. Я выгляжу лучше, чем когда-либо (или ощущаю, что выгляжу лучше, чем когда-либо; для внешнего наблюдателя это по хуй).

На моем столе хаос из ручек, туши, чипсов и акварели. В углу тлеет пало санта и стоит фигурка покемона феннекина. Пока нам не отключили интернет; к осени обещают банкротство государства; но сейчас у меня оклад руководителя Локуса под 200К и полное спокойствие. Я подпитываю его — обращаю внимание на красивые листья и вкусные запахи, ставлю хорошую музыку в машине и на кухне. Я много готовлю, на всю стаю. Я научилась делать это быстро, разнообразно и с удовольствием. Кризис моего возраста начинается с того, что человек задается вопросом: и это все? Да, и это все. Вот такая у меня жизнь и скорее всего, я ее именно так и доживу. Возможно (маловероятно) у меня будут еще дети, скорее всего — еще несколько путешествий и книг. Наверняка я буду менять партнеров или как минимум дополнять их. Возможно, мне придется закрыть этот Локус и открыть что-то подобное в другом месте. Вероятно — придется переехать в другую страну. Еще несколько раз сотворить свой круг общения с нуля, сохраняя с предыдущими друзьями лишь призрачные сетевые отношения.

Да, я довольна.

Ахаха, наебали полиамора

Простые эффективные пути — самые страшные; в них легко двигаться и по инерции, и по логике; и нет ни малейшего повода прерывать действие, приносящее так много радости. Ни одного — кроме этого железобетонного аргумента всех алкоголиков «да я всегда могу бросить». А если нет? Черт, я действительно никогда в жизни не испытывала такой усиленной резонансом эйфории, и нет, я не буду врать, что знаю, каково это — лишиться ее. Удивительно, что кажется, это даже не влюбленность. Это проходит вне, по какому-то другому контуру обогрева — на десять порядков горячее. Я считала, что все знаю о безумной, сжигающей страсти. Я стремилась к ней, училась ей, жила ею. Научилась восставать после, как ебанный феникс; и ни на минуту не забывала, что спонсор этого буйства эндорфинов — неразделенность. Прожить, вчуствоваться, просмаковать, получить по морде, поржать над собой, порыдать, забыть, влюбиться заново — сладостный цикл... И кто бы мог подумать, что порвет его не об очередного недостижимого, а об зеркало. Об того, кто сам живет также (или почти также); кто много терял и потому смирился с потерями; кто увидел возможность, оценил ее как маловероятную, и почти случайно решился. Сколько в этом логики, сколько — случайного, невероятного совпадения? Как мне рассказывать о полиамории, если такие случайности бывают, если это возможно? Может ли эта невероятно, сумасшедше малая доля удачи повториться? Блядь, хочу проверить.

Полтора литра барлевайна, сорян.

Смотрю сериал «Чернобыль», пью вино и хихикаю

Если будет такая ситуация, и тебе вдруг почему-то важно мое мнение — выживи любой ценой. Плевать на близких, друзей, популяцию. Если хочешь их спасать — кто я, чтобы судить тебя, но мое мнение — насрать на всех. Ты, я. Личность важнее, чем что угодно другое. Во всяком случае, такие личности, как наши. Выжить в апокалипсисе — это так дьявольски сладко. Узнать кучу нового, посмотреть на мир без людей, увидеть что-то, недоступное остальным... Продлить свою жизнь. Вдвоем. Я бы не променяла этот рай ни на какие законы чести.

Я кажется просто не могу придумать, чья жизнь стоит соразмерно с моей. Елка, разве что?

Эмиграция

Не могу отделаться от ощущения, что сбегают и активно топят за переезд те, кто не нашел себя здесь. Они ничего не теряют, переезжая; они не видят своей функции здесь, не включены в социальную систему, поэтому не понимают, как можно менять комфорт и безопасность (снаружи) на беспросветность (внутри). Для них у жизни в России нет никаких бонусов, неудивительно, что выбор для них прост.

Я бы подумала, что я слишком глупа, недальновидна, самонадеяна -- но есть Елка и Гугаев. Сильные, уважаемые мной, нашедшие себя -- и руководствующиеся теми же тезисами.

Я не могу сказать, что мне не тревожно. Но это больше похоже на волнению перед важной партией, перед решающим периодом, где надо будет выложиться по полной, и риск высок. Я не ощущаю себя жертвой. Будут агрессоры, будет крупная рыба. Будут бессловесные, слабые овцы, которых заколют и сожрут. И буду я -- мелкая, прыткая крыса. Я на низком старте, я готова.

23 февраля 2022

Я сильно погружаюсь в процесс. Работа, диалог, джакузи, сортировка, вино, книга, сон — любое действие очень вовлекает меня в себя. Я живу в этом моменте и не знаю ничего, кроме него (именно поэтому я перманентно счастлива).

И поэтому я ненавижу и боюсь момента перехода. Когда я с сожалением отвлекаюсь (открываю глаза, перевожу взгляд на часы, беру трубку, разрывающуюся от звонка, залезаю в переписки впервые за час). Я боюсь увидеть последствия своего кайфа. Боюсь, что меня просили о срочной помощи, что кому-то было опять критично плохо или что-то очень нужно, а я в это время была погружена в себя и свои развлечения.

Я понимаю, что не испытывала бы таких сильных негативных эмоций, если бы не была счастлива в этом погружении. Но что поделать, если я всегда получаю удовольствие от всего, чем занимаюсь и не вижу смысла жить иначе?

Мне жаль, что я не могу растянуть мое спокойствие на других, даже на самых близких. Я испытываю неловкость от нашего диссонанса в настроении, но не знаю, что с ним можно сделать. Я не переживаю эмоционально собственные проблемы и тем более не планирую переживать чужие, ибо нафига. Осталось придумать, что делать на стыке этих настроений. Мне не страшно за себя, не тяжело и нет неопределенности в ситуации; нет эмпатии, которая бы заставляла меня зеркалить чужой стресс. И мне хорошо в этой моей жизни настолько, что даже немного совестно на фоне.

Есть одно простое правило успеха: в любви, дружбе и тем более бизнесе. Вы во мне нуждаетесь, а я в вас -- нет. Поэтому -- селяви. Будет по-моему. Всегда.

Форма, содержание и туман

Становлюсь джокером, белой картой, универсальной жидкостью, принимающей почти любую форму. Мне хорошо и уютно и так, и так, и так — где в этом я? Везде. Я в изменениях. Удивительно, но уходя от образа девушки-простушки, я, кажется, приближаюсь к архитепическому образу идеальной женщины — настолько идеальному, что даже тошно. Понимать, принимать, поддерживать, быть всегда на две головы выше, и при этом оказываться мягкой. Юношеский максимализм не пошел на убыль; но он сконденсировался в каких-то важных точках, оставляя остальное консистенциейтумана. Мне все сложнее делать выборы, любые — я слишком хорошо вижу плюсы любого из положений. Кажется, к старости я перестану двигаться совсем и впаду в банальный, тупой, ужасно пошлый дзен.

перебрала в голове все случаи -- да, пожалуй стоит признать, что я не скучаю по людям и даже не ревную их, а испытываю острый приступ давления на самолюбие, если вижу не со мной.

я.

Как-то забавно у меня пропущен период середины. Сначала я сторонилась людей и замыкала их друг на друга, вместо прямого общения, потому что считала себя слишком скучной и неинтересной для них, таких крутых и ярких. Боялась, что они заметят, что я им не ровня. А потом сразу начала избегать и замыкать друг на друга, потому что я слишком крутая для них, и не хочу, чтобы они заметили, что я им не ровня. Любопытнейший эффект наблюдаем, коллеги.

Злое предновогоднее, сохранить

Как же хочется уехать от всех этих мелких людишек с их мелкими проблемами! Либо вообще перестать делать что-либо глобальное, в чем должны участвовать другие люди, либо зарабатывать на профессионалов, которыми можно эффективно работать. И не пытаться подтирать нос волонтерам, чтобы убедить их немножечко что-нибудь пожалуйста поделать вопреки своим депрессиям и унынию.

Мне кажется, я с людьми поступаю также, как Костик со своим ДСП: абсолютно зря храню, перебираю, забочусь о каждый день, когда можно все выбросить и купить новое, с иголочки и функциональное.

Алкоголь и целеполагание

Понимаю, как в моем случае работает алкоголизм — и получается хорошо. Выпивая, я погружаюсь больше в себя, окончательно теряю эмоциональную связь с реальностью. Она перестает на меня влиять, а внутри у меня всегда ок. Поэтому я могу тащить за собой на своей волне всех, прям за волосы в светлое будущее, оборжав вялое сопротивление. А когда трезвая, еще иногда начинается: ой, он не так посмотрел, этот не так ответил, недостаточно быстро согласился, может им и не надо это ничего… норм. Со временем научусь.