...

Мы похожи с тобой так, что на тебе скоро проступят мои татуировки.

Я чертовски устала быть одна, но это привычная, переносимая усталость. В сотни раз нестерпимее мысль о том, что ты все еще один. Что у вас опять не клеится, не складывается; что вы снова друг друга дергаете за нитки, пришитые к сердцу, и с каждым новым болезненным толчком завязываетесь друг на друга все туже — не на основе тепла и помощи, а на базе нервов, бессонных ночей, истерик, метаний... Что за жуткая судьба у меня — каждый раз стоять за твоим плечом и смотреть, как вы втыкаете друг в друга иголки? Почему, за что я обречена вечно ощущать это сводящее с ума бессилие в моих, таких всемогущих, руках?

Я мечтаю дать тебе всё, о чем ты только можешь помыслить; не себя, а весь мир сложить к твоим ногам. Но ты не можешь принять этого от меня. Только от нее. И я не могу ее заставить.

Это бред. Единственное, что я могу — уйти. Печаль в том, что это слишком простой выход для меня...

..

Когда я съехала от тебя, я две недели не могла есть. Ничего, даже кусочка мяса или овощей. Я металась по Москве, стиснув зубы, и искала краску, электрику, шкафы — надо было собирать новое гнездо; ночами мы верстали книжку.

Я мечтала, что сдам материалы в печать, вытру строительную пыль с кровати, заберусь в нее, накроюсь одеялом и торжественно сдохну. Рассыплюсь от первой же минуты отдыха после этого дичайшего перенапряжения, как истлевший скелет.

Ты пришел, залез наверх, оглядел ряды лампочек и гирлянд, развешенных по свежевыкрашенным стенам и воскликнул истово "сука, я тебя ненавижу!" Выразил восхищение.

Ты принес мне столько боли. Ну какого черта я все еще порываюсь мысленно связывать наши жизни?

.

Я почти поверила, что обречена на тебя. Что я тебя заслуживаю, вот таким, какой ты есть — с постоянным отсутствием времени на меня, с грубым сексом по твоему требованию как единственному проявлению интереса; с навязшим в зубах, уже несмешным и не болезеннным "я тебя не люблю", со вспышками неконтролируемого и не связанного со мной гнева. Я была готова с этим смириться, я была готова считать это своей жизнью... О Господи. Да зачем?

Мне повезло. Мне везло всю жизнь и повезло сейчас.

Давай, утопись уже наконец в Соловье и уйди с моего пути.

last?

А ведь лошадь-то и впрямь сдохла.

Пора слезать.

Призраки

Кому-то наверняка дается это сразу. Грациозность, уверенность в себе, умение говорить и держаться на публике. Я ценю больше серых мышек, вырвавшихся вперед ценой грандиозной работы над собой. Может, оттого, что сама такая? Природные данные вызывают восхищение природой; искусственно выработанные навыки вызывают восхищение самим человеком, его характером. Ты же не веришь в настоящесть искусственного. Ты считаешь, что кое-какие навыки невозможно развить, если они не даны. Ты не считаешь любовь навыком. Ты считаешь ее причиной. Я — следствием. И потому — если даже я добьюсь тебя, ты никогда не будешь убежден до конца. Я всегда буду ждать твоего "ну, я же тебя не люблю", как проклятья. А ты до самого края жизни любое минутное уныние, неудачу, кризис ты будешь объяснять этим "я был не прав, я пошел на поводу у разума, когда надо было слушать сердце".

Забавно, что это меня так отрезвило. Я вдруг ощутила такую непередаваемую брезгливость от самой себя; от того, как низко я себя ценю и как мало прошу от того, кто должен быть средоточием моей силы, моим местом непрерывного восторга, радости, счастья. Всё казалось, что еще пара тысяч ведер, и работа будет закончена, и что-то случится — что-то хорошее, что разом повернет кран и на меня прольется какая-то манна... Не прольется. Это сформировавшийся стиль общения. Он не изменится. Да, мы можем сойтись и поменять мир. Ну а нужен ли мне этот мир ценой такого унижения? Этого "я тебя не люблю", даже сказанного один раз, было бы достаточно, чтобы разрушить все замки, которые можно было бы построить с помощью наших рук. А ты повторял его не единожды, и не дважды. Почему я тебя не слышала?

Я ругаю тебя за неспособность посмотреть чуть дальше кончика вставшего на кого-то члена, но не попала ли я в ту же самую ловушку? Откуда у меня эта маниакальность, эта страсть, это безумие, заставляющее ночами сжимать кулаки и скрипеть зубами? Это же уже не любовь. Это бессмысленная жажда обладания, потерявшая способность порадовать победой. Я добьюсь тебя — и что? Если (например) у нас будет ребенок, а тебя потянет к малолетке, то ты пойдешь с искренней верой, что это правильно — ведь зов же сердца. Зачем мне нужно вламываться в твою стройную систему ценностей и пытаться ее перекроить?

И ведь я давно поняла это, только ощутить никак не могла... Так не пора ли завязывать с погонями за призраками? Горько признавать, что я вылила столько бесценной воды в бочку без дна, но безмерно более глупо будет продолжать пытаться ее наполнить.

нет?

Моя тяга к тебе — это просто желание все контролировать? Безудержная жажда стабильности — знать, где я буду жить, с кем завтра буду спать, кто разделит со мной вложения в проект и будет тянуть его... И, конечно, невероятная ненависть к потерям этих тонких, неуловимых совпадений — настроения и мыслей, слов, дел, желаний. Ты говоришь, что ценишь это. Чушь. Если бы ты ЦЕНИЛ, то ставил бы их во главу угла. Их, а не "влюбленность". Но чего мне бояться? Половину этих перемигиваний, понимания с полуслова обеспечиваю я. Это моя заслуга — минимум наполовину. А это значит, мне остается лишь найти того, кто обеспечит оставшиеся 50%. Твоя любовь — лишь отражение тебя. Я вижу в тебе все те достоинства, за которые готова отдать жизнь, и ключевое слово тут "Я". Просто я умею любить. Это значит, что и с другим человеком я смогу.

К чему опять эти фразы? К тому, что ты "сделал ошибку, доверившись разуму". Ты ощущал неправильность этого лета, пытался все лето жить со мной — и не смог.

К тому, что ты опять чуть было не сделал Соловушке предложение. "Чуть было". Господи, и я в этом же бесполезном цикле.

Черт. Ладно. Еще одна последняя попытка, и я, кажется, действительно поверю, что ответ "нет".

Короткая вечность

Нельзя жить, назначив себе срок.

Жизнь на грани завершения этапа — губительно никчемна. Ты болтаешься, не в силах заставить себя заниматься привычными делами, не умея радоваться прежним радостям. Ты сам вырываешь себя из рутины и ставишь на границу неизвестности — и мозг, пытаясь сохранить целостность, платит тебе небрежением.

Если ты увольняешься через три месяца — эти три месяца ты не сможешь работать нормально. Ты мысленно будешь уже там. Словно центр тяжести выходит из тебя и выносится далеко вперед, вытягивая за собой. Если ты решил порвать с девушкой, то никакие ласки не удержат тебя здесь и сейчас — оставаясь с ней телом, ты всегда будешь витать в облаках. Если твой дом перестанет быть твоим очень скоро — ты не можешь делать в нем ремонт с таким же рвением, как если это твой дом.

Если берешься за что-то, ты должен быть готов к тому, что это ненадолго. Потому что вся наша жизнь учит нас этому: ничто не длится вечно, все заканчивается, причиняя боль.

Но если ты хочешь совершить что-то действительно великое, то за эти небольшие участки жизни ты должен браться так, словно ты с ними навсегда. И работа, и девушка, и дом — иначе нет смысла это начинать.

Я не могу ощущать Нору 2.0 домом. Я уже мысленно в Норе 3.0, и это чудовищно. Прости меня, дом. Я изменяю тебе.

P.S. Сделала запись, а вечером смотрела "Виноваты звезды". Удивительно, но популярный фильм, призванный быть соплевыжимательным, действительно доставил мне наслаждение. Он прекрасно снят, и снят как раз об этом — о том, что неважно, какой длины твоя вечность, если ты относишься к ней, как к данности. Пусть минут получилось мало — кто считает, если они были настоящими? Какая банальщина, огосподи. Выглядит так, будто я пишу это под травой. Уверена, если перечитаю, мне станет стыдно.

Полжизни за то, чтобы кто-то без капли раскаяния сказал мне: "Я люблю тебя. Уж извини". По крайней мере, мне есть кому сказать это — с точно той самой интонацией. Это дофига как немало.