Бредбери, Азимов и эшафот

Больничка — благословенное место! Впрочем, и до нее я осилила почти половину Бредбери. И выяснила, что я его не люблю, оказывается. Ибо он ужасно спокойно относится к тому, что для меня ненормально. Он вырос в американском обществе, и говорит о тупости, узости мышления, грязи, как о чем-то подразумевающимся всегда. Его герои не могут найти выход, потому что его нет — в его мире, во всяком случае. И это ужасно. Даже милое "Вино из одуванчиков" — про злых, на самом-то деле, детей.

Азимов сначала показался однообразным. Лишь потом стала выстраиваться структура. Забавно — он заменил все допотопные коллизии долга / совести, любви / преданности, работы / удовольствий лишь тремя законами роботехники. И это сработало. Вокруг них можно плясать столь же бесконечно.

Некоторые рассказы дают почву для размышлений. Например, "Братишка". Завели подростку игрушку — робота ему под стать. Которого можно бить, с которым можно играть (и всегда выигрывать), оттачивать, так сказать, свое лидерство. Робот не обижается, и находит время поддерживать мать, помогать ей с покупками. Вежливый, безотказный. А сын, конечно, типичный американский подросток-грубиян. Пожар. Мать бросается в огонь и выносит... послушного и доброго робота, бросив там же своего грубого сына. Вот так фокус, но разве глупо из двух детей выбрать более почтительного?

Нереально. Почему? Потому что у человека тоже есть свои "законы роботехники": потомство всегда важнее всех прочих. Каким бы грубияном сын ни был, он — сын. Хотя чем сильнее логика и мозг, тем выше шанс самостоятельного решения, не навязанного гормонами...
Но все же — чужой и ласковый ценнее своего гада? Да или нет? В моей системе ценностей да, хотя критерии будут смещены к мозгу, а не к почтительности. Умный и добрый свой априорно, важнее надутого дурака — даже если он рассыпается в заверениях преданности.

Кровь на самом деле почти всегда не при чем. Просто ее запах заставляет нас менять критерии приязни. Вот этот беспринципный блондин — свой, а значит, я люблю светлые волосы, хитрость и изворотливость. А прочих — на эшафот.

А меня — спаааать.

P.S. кстати, про наш мир сегодня писать реально скучно. Нам все дозволено. Нет тайн, запретов и коллизий. Можно все, что хочешь — и никто не вправе тебя судить. Какие-то пережитки еще есть, да. Мама там может не понять, девушка попасться цивильной. Но на самом деле возможно всё. Можно трахаться с двумя или четырьмя, или хоть каждый день с новыми партнерами. Можно уходить и возвращаться. Можно сидеть без работы и можно упарываться на работе. Чтить стариков и слать их нахер. Можно набрать кредитов и крутить фиги банкам. Нет практически никаких шаблонов; везде мешанина из традиций, и никаких жестких правил. Не нравится в этой компании какое-то ограничение? иди в другую, там наверняка его нет. Есть другие.
Мы как-то дивно близки к тому моменту, когда каждому придется реально ДУМАТЬ своей головой, прежде чем сделать то или иное действие; когда запреты будут исходить изнутри, из собственных ценностей, а не падать сверху каменным идолом. Общество, конечно, как всегда поделится — и будут полные скоты, и анархия, агрессия, ярость, жестокость. Но ведь будут и разумные силы. И если они смогут уравновесить хаос, если, если только... вот это будет круто.