Ярррр. Да, рывок на ассоциациях. Сложно, больно, дико красиво, весело, близко, важно. Ощущаю свои влюбленности в течение жизни, как последовательность оргазмов — каждый следующий острее, сильнее, требует больше сил и дается с большим трудом. Я хочу продолжать. Хочу влюблять себя, хочу перестать бояться боли, потому что она не так важна, как эти ощущения.
День эгоизма — исполнение желаний, что может быть проще. Что может быть сложнее. Нижний, который более раскован и идеален в своей роли, чем три смущенные верхние.
Почему я раньше не задумывалась, насколько актерские способности влияют на способность быть искренним в игре. Очевидная мысль — ролевые игры требуют безукоризненного ролевого поведения, почему раньше я так мало обращала на это внимания? Пластика, жесты, мимика, интонации — все подчинено одной высшей цели: максимально точно попадать в роль. Руки за спиной. Расправленные плечи. Слегка опущенная голова. Немного разведенные колени. Спокойная готовность и терпеливое ожидание. Абсолютный приоритет удовольствия от этого попадания, внезапно, очень близко мне знакомый — разве я сама не делаю также, вживаясь то в безшабашного оторванного путешественника, то в повелителя мира, то в учителя? Какие-то тонкие грани, которые нельзя реализовать иначе, резонируют и дарят наслаждение, если научиться отсекать лишнее и жить в этом потоке, как будто другого мира не существует. Ощущение восторга, как в пении при точном попадании в нужную ноту. Наслаждение от того, что это ты создал этот резонанс, эту гармонию, эту красоту игры — и становится неважно, что при этом ты стоишь на коленях.
Платья. Вызывающие, но чаще смущенные взгляды. Полуобнаженный Ярик в ошейнике, в позе вышколенного дворецкого, по очереди обращается к каждой из нас по заранее выбранному формату: ко мне — миледи, к Эсте — моя леди, к Соне — моя повелительница. Не путая обращения, следя за линией взгляда — Эсте надо смотреть в глаза, мне и Соне — запрещено. Я потратила на это одно из своих желаний; условие должно было продержаться несколько кругов, но застряло до конца игры — оказалось интересным и дико сложным. Ярик так и не смог это по-настоящему отконтролировать, хотя очень старался; все время делал машинальный зырк, особенно если его окликали, а потом «ой» и утыкался взглядом в ключицу. Когда я насчитала 15-ю промашку за круг, расцарапала ему спину в наказание — и это не помогло, Ярик однозадачный. Стало лучше, когда я поставила условие — если он смотрит мне в глаза, то он должен дать мне пощечину. Ярик выпросил себе право сначала бить по лицу себя, потом меня, и на этом некоторое время выезжал, разгоняясь (я наслаждалась разницей между его полновесным ударом себе и легким хлопком-прикосновением к моей щеке, заставляя перебивать слишком уж символические удары). Потом я запретила ему бить себя, и тогда реально стало трудно. После этого он сильно лучше себя контролировал, я получала всего пару раз. Возможно, еще и потому, что сама оказалась замотивированной не попадаться на его линии взгляда. Но даже сильная боль не лишила бы меня удовольствия смотреть за игрой эмоций на его лице, когда ему приходится бить девушку (!) по лицу (!) за свою собственную ошибку.
Соня нашла у себя охуенную госпожу внутри, и единственная всерьез пользовалась приказным тоном. Ярик делал ей массаж руки, грел ножки и застывал по приказу без движения, чтобы она могла поточить об него когти. Я завидовала ей, когда царапала его спину в наказание — она сидела прямо перед ним и наблюдала выражение искаженного болью лица. Жалею, что отвлеклась и не потребовала, чтобы он переносил боль, не закрывая глаза и не опуская голову. Кажется, у нас с Соней очень схожие триггеры и мы скоро поговорим об этом, мм. У Эсты были самые милые желания — она же не любит покорность. Добавляла «пожалуйста» в конце приказов, хоть и пыталась их произносить ледяным тоном. Она загадала, чтобы Ярик покормил ее манго без рук (жестоко, тк ему есть было нельзя), и нарисовать на теле языком цифры, насколько это любимое место. В этот приказ Ярик, кажется, вложил весь свой восторг, я такой отдачи ни до, ни после не видела. Но все же именно Эста сыграла с ним бладплей. Ярик после этого, небрежно залив плечо хлоргексидином, стоя на коленях, аккуратно меня, к нему близко наклонившуюся, отстранил: «Осторожно, миледи...». «Ой, — думаю, — у него же там глубокие царапины, ему, наверное, больно, если я прислоняюсь». «...Осторожно, там кровь. Вы испачкаете платье, миледи».
Красота. Запредельная, зашкаливающая, выносящая мозг. И когда ВОТ ЭТО ТЕЛО делает полупоклон, смотрит тебе в ключицу, слегка улыбается и произносит «Что прикажет миледи?» — это захлестывающее тебя безумие, которое почти невозможно контролировать. Сложно функционировать, говорить, придумывать задания — хочется сесть, обнять себя руками и плакать от восторга. Интересно, сможем ли мы привыкнуть к этим ролям. Сможем ли мы поиграть в другие роли?
Сколько у нас еще времени в этом идеальном состоянии, в этой расшатывающей психику игре? Я хочу успеть. Всё, до чего смогу дотянуться.
Комментариев нет:
Отправить комментарий