Темные волосы, постоянно падающие на глаза. Движение к твоему лицу, ничего не может быть естественнее — помочь откинуть челку, и заодно провести по отточенным скулам, по шее с острым, беззащитным кадыком, по ключицам... Даниил, сколько часов мы говорили с тобой? Четыре? Пять? Я собиралась спать — правда? Никогда не была настолько бодра. Твоя рука тянется, чтобы обнять меня, и замирает на полпути, пальцы резко сжимаются, схватив воздух. Ты помнишь о своем обещании, о нашем уговоре: я имею право тебя трогать, ты меня — нет. Я вижу по твоему лицу, что это доставляет тебе удовольствие.

Нужно найти для себя ответ на вопрос, почему нет. Почему нельзя спать с ним. Почему?..

Легкое, словно не содержащее плоти, тело, невесомо приминающее постель рядом. Ровное, спокойное дыхание. Идеальный нажим объятья — защитить, но не придавить, спасти от всего, что может прийти извне, но не ограничить движения. Если я пошевелюсь, ты приподнимешь руку — не просыпаясь, машинально. Автоматическая галантность. Прирожденное уважение. Ярик, врач, мужчина-мечта.

Почему с ним нельзя спать, доставляя удовольствие, выражая восхищение этим телом, этим умом, этим характером?

Ироничная улыбка, жесткие, вытянутые в ниточку губы, держащие сигарету. Взгляд с ничем не смягченным вызовом, готовность к удару в любой момент — и желание пропустить этот удар, позволить ему пройти, чтобы иметь право ответа. Ведьмак, боец им самим придуманного фронта, с грацией самодовольного кота. Желание причинить тебе боль и увидеть, как глаза — одни только глаза! — отражают ее, как тело отдается навстречу самым жестким ударам, повинуясь железному контролю разума... Почему я не должна спать с ним?

Ответ не должен быть эгоистичным "потому что удовлетворенный мужчина не нуждается в тебе". И не должен быть альтруистично-эзотерическим, блаблабла про потраченную энергию и не дай бог про моральные устои. Ответ где-то совершенно на поверхности. Он находится в жизненном пути, предопределенном каждому из нас. В том, что мы друг для друга много больше, чем просто любовники, и переходить на этот уровень означает лишь обеднять, а не насыщать наше общение. Давать легкий ответ на сложнейший вопрос, успокаивать там, где напряжение должно порождать новые идеи. Отбирать силу и усыплять там, где сила должна аккумулироваться по экспоненте.

Но как же чертовски трудно любить вас на расстоянии, мальчики, брильянты моей коллекции. Вы, те, кто еще не пустил по ветру свой потенциал, кто пока не показал, на чем споткнется — вы пока кажетесь всемогущими, и кто способен упрекнуть меня за тягу к этому чувству? Я всегда выбирала лучшее. Я горжусь тем, что есть у вас, что вы есть у меня. Я люблю вас — безусловно и бескорыстно, не как любовница или подруга; даже не как мать. Я отпущу вас, очень-очень скоро выпущу, чтобы никогда больше не увидеть. И никто не посмеет упрекнуть меня за то, что в этот краткий миг я стараюсь дать вам максимум.

Никто не посмеет упрекнуть меня, кроме меня. Даю я или беру? Имею ли я на это право? Чертовы вопросы.