Кажется, сегодня мой первый день зимы. До сих пор я ее не замечала, наверное, бегала слишком быстро, на меня даже снег не успевал осесть. Надо было, конечно, сразу найти квартиру и переехать. Теперь бегай, поджав хвост, выдумывай, к кому вечером поехать, чтобы заодно вещи закинуть или забрать. Иногда я целый день не помню, что мне некуда деться — точнее, что я не могу вот так без усилия просто поехать домой. В общем, все. Пора действительно найти квартиру.
Я думала об этом, пока шагала к Нойзу. Снег, все-таки, красивая штука, даже когда он забил тебе все лицо. Я сменила пуховик пафосной фирмы канадагусь на модное пальто ровно тогда, когда затянувшаяся осень наконец-то разрешила минус. Я не специально. Но не менять же теперь обратно. Хожу, замотавшись поверх в яка. Со стороны я похожа на Нео, который атакован красным лицесосущим осьминогом.
Тысяча двадцать метров от метро до Нойза, всего километр, я проверяла по карте. Но зимой это расстояние кажется каким-то непреодолимым, хотя и знаешь каждый раз, что дойдешь. Дорога смерти, с завывающей вокруг метелью. Хорошо хоть, до метро от барахолки меня подбросил Отец-Основатель Дима — они всегда подвозят всех, кто в это же время собирается укатывать. Я сидела на кожаном диване и разглядывала ряды кнопок перед собой. Было похоже, что меня посадили в космолет; а ведь это просто панель управления печкой. И все равно Диме пришлось выскакивать с трогательным водительским совочком и раскапывать свою пафосную машину снаружи. И занесло ее на первых метрах в бок, будто он не в супер-космолете, а в девятке на летней резине. Я смотрела вперед через полурасчищенное лобовое, чувствуя, с каким трудом машина выруливает, и вспоминала, как меня мотало на БМВ в Абхазии. Все спали тогда, мы были в дороге больше 15 часов. А мне даже понравилось. Наверное, я до конца не поняла, насколько это было опасно. Дорога четырехполосная, пустая, еще не темно. Меня носило от одного барьера до другого, как мячик, и каждый раз удавалось вырулить в последний момент и снова вернуться на середину. После серпантинов, где реально каждый сантиметр был ценным, это казалось забавным. Наверное, мне нравилось, что я все-таки смогла, хотя скорость была выше сотни.
Но меня довезли только до метро, дальше Диме на юг, а мне на ебаный север. Нойз, зачем ты так далеко забрался!
Почему-то я никогда не кладу ключи от его квартиры в карман пальто. Никогда, даже если знаю, что следующую ночь тоже проведу там. Только в сумку, как вещь, которая скоро не понадобится. Подходя к дому, я всегда начинаю шарить окоченелыми руками в крайнем кармане сумки. Он узкий, кожа промерзает и леденит руки, в пальцы попадается все, что угодно — мелочь, ручки, визитки, и крошки забиваются под ногти. Бог их знает, откуда они в моей сумке, можно подумать, я подкармливаю уток булками или ношу с собой бутерброды. В этот раз лезть за ключами было особенно противно, пальцы были в растаявшем шоколаде. Когда я поняла, что у меня настала зима, я прямо на улице открыла пачку зефира, которую обычно покупаю для Нойза, и съела один кругляш. Зефир неудобно есть на улице. Его не засунешь в рот целиком, и если откусить половину, этого все равно слишком много — и первую часть приходится глотать почти сразу, так как вторая примерзает к твоим рукам. И даже в таких условиях шоколад умудряется таять и пачкать пальцы. Уму непостижимо. Ключи от квартиры Нойза я достаю только для того, чтобы не тормошить его домофоном. Кнопка на его приемнике давно не работает, так что ему приходится выходить вниз, а кого это обрадует в минус двадцать. Так что я прижимаю таблетку и оттягиваю на себя металлическую дверь, взбегаю по десятку ступенек и дергаю дверь, заранее корча виновато-милую рожицу. Нойз злится, когда к нему пытаются ворваться, но я терпеть не могу звонки. К тому же, он редко сидит с открытой дверью, цепочка у него почти всегда накинута. Так что я дергаю дверь, вешаю ее на цепь и жду, пока Нойз услышит мою диверсию и откроет.
В этот раз дверь оказалась заперта. Пришлось воспользоваться звонком, а чуть позже и ключом. Оказывается, его просто нет дома. Ну, отлично. Как раз запишу что-нибудь в стиле старины Сэлинджера. Ужасная копперфильдовая муть получается, если так писать. Неужели такие книжки кому-то удается до конца дочитывать? Уму непостижимо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий