Ирвин Ялом. Палач любви

Предвкушала новую книгу, может, поэтому она мне не заходит? Или просто "Палач" не зря в забвении; по сравнению с известностью "Лжеца на кушетке" эта книга явно внизу рейтинга. Слишком глобальные, явные проблемы; не за что зацепиться. Рак, смерть близких, собственная смерть — пациенты напуганы не эфемерным страхом перед жизнью, с которым интересно играть. Их травмировали настоящие трудности, и что толку психотерапевту с ними бороться.

Не могу отделаться от ощущения, что надо уловить за хвост мысль про независимость влюбленности и дальнейшей жизни. Ялом говорит 70-летней пациентке, что в ее сексуальной связи с 40-летним психотерапевтом не было "настоящего романтического чувства". А мне хочется добавить, что "настоящего романтического чувства" в принципе не существует: та патологическая страсть, которую за него принимают, не помогает строить на базе себя что-либо. Удачные выходы из таких отношений — случайность, статистическая погрешность. Если бы эти люди не упали бы в такую сильную любовь, вполне вероятно, они были бы более счастливы друг с другом. Или с кем-то еще, с кем у них не сложилось бы ТАКОЙ сильной "любви".

Название книги, конечно, очень гармонирует.

Я не люблю работать с влюбленными пациентами. Быть может, из зависти — я тоже мечтаю испытать любовное очарование. Возможно, потому, что любовь и психотерапия абсолютно несовместимы. Хороший терапевт борется с темнотой и стремится к ясности, тогда как романтическая любовь расцветает в тени и увядает под пристальным взглядом. Мне ненавистно быть палачом любви.

А мне норм, обычно без любви всем лучше. Вот только это чувство почти всегда сильнее любых желаний и разума, поэтому никакого толка с ним бороться. Только подождать.

Еще я уверена, что настоящая принимающая (как же я не люблю этот термин, и тем не менее он нужен) любовь — это дико психотерапевтично. Не "ты нужен мне, потому что у меня дырка в сердце", не "ты тот самый настоящий, ай, нет, не ты, уйди". А полноценная любовь к тебе-какой-ты-прямо-сейчас; понимание своих и его проблем, открытая поддержка и — главное — понимание временности возникшей близости, нужды в ней ровно столько, сколько продлится лечение, и спокойное смещение приоритетов на настоящих влюбленных, когда приходит время. Это идеал, я пытаюсь приблизиться к нему, но это очень трудно.

Возможно, поэтому в меня никто особенно не влюблялся — я сама воспринимаю себя, как орудие изменение мира, а не как объект, нуждающийся в чем-либо или в ком-либо. Единственный, кто смог (захотел?) преодолеть эту парадигму, был Хам. Возможно, именно потому, что ему самому тоже ничего не нужно, он тоже не объект?

<>