Лето-лето-лето!

Запах смятой травы и свежего пота, Old Spice и пряные любимые духи смешиваются на коже с солнцем; мусор в корзине состоит из презервативов и апельсиновых корок, а в голове что угодно, но только не работа. Мы смотрим друг на друга так плотоядно, что случайно оказавшиеся третьими друзья чувствуют неловкость и сливаются, поворчав "ну, вам явно стоит остаться наедине". Мы радостно рычим, срываем друг с друга одежду, валимся на любую горизонтальную поверхность, стискиваем объятья... и начинаем разговаривать. Долго, взахлеб, перебивая или наоборот дополняя... Собственные принципы и "как по-дурацки устроен мир", какие-то истории из прошлой жизни и нереализованные мечты, друзья, любовники, работа, привычки... Вытаскиваем забытые или хорошо запрятанные воспоминания и делимся ими, распределяя по дороге на причины, следствия и следы, оставшиеся от них в характере. Анализируем и тут же делаем скоропалительные выводы про возможное развитие, или про изменения, или про возможность исцеления... Кажется, нет темы, которую мы не обмусолили бы минимум дважды — но ведь каждый раз мы находим что-нибудь новенькое.

Наверное, этими разговорами я пытаюсь как-то уменьшить страх — так близко уже давно никто не подбирался, обычно даже самое глубокое общение, как с Вестом, все-таки подконтрольно, его можно затормозить, взять паузу, чтобы осмотреться и оценить происходящее. Здесь же, как на роликах с горки, когда ты еще не умеешь толком тормозить — одну за другой приходится перепрыгивать ямки, отшатываться от бордюров и столбов, все быстрее и быстрее проносящихся мимо. Захватывает дух, и жутко, и весело — и все страшнее встретить там, внизу, какой-нибудь подвох в виде канавы или поперечной полосы с машинами, ведь сил остановиться уже не будет. В реальности в таком случае я оттормаживалась кубарем, падая на защищенные локти и колени и уходя в контролируемый кувырок на безопасную траву — а какой кульбит придется выкинуть здесь, я пока даже представить боюсь. Да и не хочу, наверное. Эти две недели дали мне больше, чем три предшествующих года — так стоит ли жаловаться, что цена за них может оказаться непомерной?

Нет такой цены, которую я бы не была готова заплатить за то, чтобы видеть, как ты улыбаешься мне, глядя в глаза безумно и пристально.