Зима и старость

Доминирующее желание этой осени – спать. Кажется, на спячку уходит абсолютно все свободное время. Появилось ощущение хрупкости окружающего меня мира; того самого, по кирпичику выстроенного мной и когда-то незыблемого. Теперь я не уверена, что он не развалится сам под действием центробежной силы – Эстярик живёт своей жизнью, больше во мне не нуждается. Соня всегда была на отшибе. Хам возможно скоро пойдёт строить новую семью. Зуки выпал из стаи.

Но главное, я сама не уверена, что не хочу все это разрушить – поэтому перспектива Питера пугает и манит меня, как край крыши, с которой хочется спрыгнуть. Я замечаю, как мы раздражаемся, как накладываются старые обиды и всплывают с новой силой после каждого случайного слово. Ощущаю свою злость. Возможно, люди просто действительно не созданы, для того, чтобы жить рядом долго? Семья, обязательства, клеймо в паспорте клеймо в паспорте – единственное, что хоть как-то способно сдерживать нас вместе?

А может, я просто устала.

Чем старше я становлюсь, чем лучше вижу людей – и тем сложнее мне общаться с ними. Я слишком хорошо вижу, куда разовьются эти характеры. Теперь я понимаю, как воспитываются старики. Многие из них уже живут рядом.

Безразличный ко всему, недвижимый Хам, спрятавшийся от мира в игрушку; впадающий в детские истерики и беспомощность Костик; злой, черствый, захлопнувшийся в себе, едкий Тайлер. Я люблю их, пожалуй, почти одинаково – максимально возможно для меня. Но ни с одним из них я не хочу связывать себя «по-настоящему». У меня есть ощущение, что они утянут меня, подчинят ритму своей жизни; заставят играть роль, которая мне не близка. Рядом с Хамом мне комфортнее всего, потому что он меньше всего на меня влияет и лучше всех принимает меня целиком. Но нас так фатально растащило в тактилке, сексе и смысле жизни, не представляю, как соскрести это обратно.

При этом я понимаю, что если каждый из них образует отдельную семью, найдет того, кто захочет этой привязанности и взаимного подчинения — мне будет грустно и одиноко. Я все еще не тяну сама той свободы, которой добиваюсь и которую считаю верной. Меня слишком плющат старые шаблоны.

Наверное, старость будет действительно спокойным периодом – за неё я не беспокоюсь, когда мы станем калеками, никому не нужными обрубками себя, мы в любом случае сполземся, чтобы греться. Точнее, я соскребу всех и придумаю новые правила игры. Поэтому мне нужно сохранить силы, здоровье, твёрдый рассудок. Как можно дольше.

У меня нет человека, с которым я могла бы это обсуждать – так сложилось, что партнёров мне обсуждать не с кем. Но я могу делать, как делала всегда – говорить через текст, через книги. Превращать личный пройдённый путь во что-то полезное.